Статья Н. П. Тебина (старший научный сотрудник Центра исследований Японии Института Дальнего Востока РАН),
опубликованная в "Независимой газете" 24 января 2008 года.
Минувший год можно расценивать как триумфальный для противников смертной казни. 18 декабря на сессии Генеральной Ассамблеи ООН принята резолюция с призывом ко всем государствам «постепенно ограничивать применение смертной казни и сокращать число преступлений, которые могут караться смертной казнью», «ввести мораторий на приведение смертных приговоров в исполнение» с последующей отменой высшей меры наказания.
читать дальшеМедлительность прогресса
Обязательной силы эта резолюция не имеет. Смертная казнь не запрещена международным правом, более того – международный пакт по гражданским и политическим правам разрешает ее применение за наиболее тяжкие преступления. Однако в мире наблюдается устойчивая тенденция к отмене высшей (или исключительной) меры наказания. Если к 1997 году лишь 16 государств отменили смертную казнь за все виды преступлений, то сейчас таких государств уже 90, а еще 40 не применяют ее на практике, хотя она и предусмотрена в их уголовных кодексах. По данным ООН, в 2006 году смертные приговоры приводились в исполнение лишь в 27 странах мира. Эта тенденция проявилась и при принятии резолюции ГА ООН. 15 ноября за ее проект в Третьем комитете ГА ООН после весьма продолжительной и острой дискуссии высказались 99 делегаций, против – 52. А всего через месяц при утверждении на Генеральной Ассамблее за резолюцию проголосовали уже 104 делегации, против – 54.
Проголосовавшие против резолюции, а среди них из ведущих государств мира США и Япония, расценивают ее принятие как попытку вмешательства во внутренние дела, как навязывание несвойственной этим странам системы правосудия.
Ранее Япония с подобными же формулировками отвергала аналогичные рекомендации других международных организаций. Так, с 1996 года Япония имеет статус наблюдателя в ПАСЕ, а одним из основных требований при присоединении к ПАСЕ является отмена смертной казни. Однако рекомендацию подкомиссии ПАСЕ по правам человека «О введении моратория на смертную казнь» японская сторона отклонила. В мае 2007 года Комитет ООН против пыток рекомендовал Японии немедленно прекратить казни, но и эта рекомендация была отвергнута. Представитель Министерства юстиции Японии сказал при этом, что его страна не считает жестокой практикуемую в Японии смертную казнь через повешение. Он заявил также, что в международном сообществе нет единого мнения по поводу того, что смертная казнь является бесчеловечной формой наказания.
По Конституции Японии, «никто не может быть лишен жизни или свободы… иначе как в соответствии с процедурой, установленной законом». Конституция вступила в силу 3 мая 1947 года, и тогда сразу же возник вопрос о конституционности смертной казни. В марте 1948 года Верховный суд страны, облеченный правом решать вопрос о конституционности любого закона, постановил, что смертный приговор «может быть вынесен при соблюдении соответствующей процедуры, установленной законом». В разъяснении указывалось, что с развитием общества, когда не будет необходимости защищать общественное благосостояние с помощью смертной казни, она может быть отменена как жестокое наказание, но такого уровня развития Япония еще не достигла.
Верховный суд Японии еще несколько раз подтверждал конституционность смертной казни. В 1983 году, например, ее сохранение объяснялось «необходимостью равновесия между преступлением и наказанием». Иными словами, Япония по-прежнему не считает себя вышедшей на уровень, когда смертная казнь может быть отменена как жестокое наказание, и поэтому, несмотря на требования со стороны многих международных организаций, с завидным упорством сохраняет смертную казнь.
Раз в пять лет правительством Японии проводятся опросы населения по проблеме смертной казни. Доля выступающих за ее сохранение увеличилась с 79% в 1999 году до 81% в 2004 году. Примерно такое же соотношение и среди депутатов. Так, в сформированную в 1994 году Внепартийную лигу парламентариев за отмену смертной казни вошли 117 человек из 764 (в то время) членов обеих палат. Однако шок от преступлений членов секты «Аум Синрикё», в том числе от газовой атаки в токийском метро, вызвал волну требований граждан о сохранении смертной казни, и более половины членов лиги вышли из нее, боясь утратить поддержку избирателей. Потребовались годы для возрождения лиги. По данным СМИ, сейчас в ней из нынешних 722 парламентариев всего 122 человека, да и они в большинстве своем не проявляют активности в работе по достижению главной цели организации.
Европейские парламентарии обвиняют японских политиков в том, что они недостаточно внимания уделяют объяснению сути проблемы смертной казни, и указывают, что это тот случай, когда политики должны не следовать за мнением масс, а вести их.
Подобная оценка, видимо, близка к истине. Но у японских избранников народа понимание своего долга несколько другое. Подавляющее большинство из них считает основным своим долгом выполнение воли избирателей. Вести же народ должны моральные лидеры, совесть нации – такие, как Солженицын или Сахаров в России. Не учитывают европейцы и того, что важнейшей чертой национального характера японцев является стремление к консенсусу в обществе, сверху донизу. Европейцы часто требуют от японцев революционного прорыва, а японцы предпочитают эволюционное продвижение к консенсусу о путях решения той или иной проблемы и тем самым достижения цели.
Так, практически ни одно решение в парламенте Японии не принимается без учета мнения оппозиции. А до консенсуса в том, что смертная казнь может быть отменена как жестокое наказание, еще далеко.
Это проявилось и в характере прошедшей осенью в Японии дискуссии о практике применения в стране смертной казни. Она была инициирована в августе Кунио Хатоямой, только что назначенным на пост министра юстиции. Он выступил с критикой последнего этапа процедуры приведения в исполнение смертной казни, когда окончательное решение возлагается на министра юстиции и при этом большую роль играют его личные взгляды. Хатояма считает, что приведение в исполнение высшей меры наказания должно проходить по новой процедуре – автоматически, без привлечения министра. Вокруг этого в основном и шла полемика.
В ходе дискуссии японские противники смертной казни, как и их единомышленники во многих других странах, в качестве своего главного аргумента выдвигали тезис о том, что в ходе судебного разбирательства может пострадать невиновный. Пострадать – да, но вряд ли в Японии невиновный будет лишен жизни, поскольку процедуры как вынесения смертного приговора, так и приведения его в исполнение весьма продолжительны и содержат множество сдерживающих механизмов.
Министр рассудит
Смертный приговор в Японии выносится одним из 50 районных судов. Он может быть обжалован (и, как правило, обжалуется) в одном из восьми высших судов, но и решение высшего суда может быть направлено на рассмотрение по апелляции в Верховный суд. Смертная казнь совершается по приказу министра юстиции, но не ранее чем через шесть месяцев после окончательного вердикта.
Процедура принятия решения министром также весьма сложна. Все приговоренные к высшей мере наказания лица дважды в год проходят по месту заключения освидетельствование по специальной форме с отражением их физического здоровья, состояния психики (поскольку запрещается казнить лиц, страдающих ее расстройством), особенностей поведения, оценки осознания преступления и готовности принять наказание. Данные освидетельствования направляются в Министерство юстиции, где документ проходит ряд согласований в различных бюро и секретариате.
Прежде чем документ попадет на подпись к министру, надо собрать до 30 подписей. После этого окончательное решение возлагается на министра. Однако министр может не подписывать приказ и принимать решение не только на основе представленного доклада, но исходя из ряда субъективных факторов, вплоть до собственных религиозных принципов. В среднем подписание приказа о приведении в исполнение смертного приговора происходит через 7 лет и 5 месяцев после его окончательного вынесения. Это позволяет исправить судебные ошибки.
Но, с другой стороны, «смертники» годами ждут своего часа. Рекорд продолжительности ожидания смертной казни поставил некий Садамити Хирасава. В январе 1948 года он под видом проводившего вакцинацию медицинского работника зашел в отделение банка «Тэйкоку». В результате «вакцинации» 12 из 16 сотрудников отделения погибли. Хирасава скрылся с достаточно большой для Японии тех лет суммой в 600 долларов, но быстро был задержан, и в 1950 году в последней инстанции ему был вынесен смертный приговор. Однако доказательная база по делу была слабой, а процесс получил большой резонанс в прессе, по его материалам было выпущено несколько книг. Во многом поэтому с 1950 года ни один министр юстиции не решался подписать приказ о направлении Хирасавы на эшафот. Он умер в тюрьме от пневмонии в мае 1987 года в возрасте 95 лет.
О субъективности министров, принимающих решение о приведении в исполнение смертного приговора, говорит практика последних лет. Если Сэйкэн Сугиура в течение 10 месяцев своего пребывания на посту министра юстиции с сентября 2005 года отказывался подписывать приказы о приведении в исполнение смертных приговоров, то возглавлявший министерство после него Дзинэн Нагасэ за 11 месяцев подписал 10 таких приказов. За 20 лет ни один министр не отправил на эшафот больше людей, чем Нагасэ. Он заявлял, что поскольку в Уголовном кодексе Японии существуют статьи, предусматривающие смертную казнь, и есть приговоренные к ней, то приговор должен приводиться в исполнение. Свою убежденность в собственной правоте он продемонстрировал тем, что три приказа на казнь подписал всего за несколько дней до переформирования кабинета министров, когда было уже ясно, что он оставит свой пост. Тем самым, считают обозреватели, он показал, что, по его мнению, высшая мера не должна зависеть от персональных взглядов и эмоций министра или от политических факторов.
Сторонники Нагасэ указывают, что либерализм уже привел к росту числа «смертников», ожидающих приведения наказания в исполнение. Если в 60-х годах ежегодно приводилось в исполнении 10–12 смертных приговоров, а ожидали казни 20–30 человек, то в 90-х годах число казней сократилось до нескольких человек в год, зато число ожидающих казни увеличилось до 50–55 человек. При этом с ноября 1989 по март 1993 года ни один «смертник» не был направлен на эшафот. Правозащитники заговорили о том, что Япония идет к отмене смертной казни. Но оказалось, что министры юстиции тех лет просто не решались брать на себя ответственность.
Считается, что судьи учитывают настроения граждан, их требования ужесточить наказания, особенно за тяжкие преступления. В результате число ожидающих казни увеличилось с 51 на конец 2003 года до 88 человек на конец июля 2006-го. А сейчас «вышки» ждут уже 104 человека. С долей черного юмора тюремные работники напоминают, что на содержание каждого приговоренного к высшей мере расходуется около 600 тыс. иен в год (5 тыс. долл.).
Нынешний министр юстиции Японии Кунио Хатояма заявил, что «не поддерживает отмены смертной казни», но намерен существенно изменить процедуру ее исполнения с учетом изменений общественного мнения.
7 декабря 2007 года он сообщил в парламенте о казни трех «смертников». Одновременно Министерство юстиции выпустило специальный пресс-релиз, в котором были указаны фамилии казненных, места казни, описаны преступления. Это был существенный отход от практики, когда приведение в исполнение приговоров о смертной казни держалось в секрете. До ноября 1998 года фамилии казненных не сообщались и только в годовых отчетах министерства приводилось их общее число за год. Журналисты лишь по косвенным признакам (например, по предложению родственникам забрать личные вещи казненных) делали вывод, что смертные приговоры в отношении тех или иных лиц приведены в исполнение.
Таким образом, Хатояма сломал традицию. Принятие Третьим комитетом ГА ООН проекта резолюции о введении моратория на смертную казнь вызвало в японской прессе меньший отклик, чем этот пресс-релиз. По словам самого Хатоямы, он принял решение в ответ на требования общественности давать больше информации о практике применения смертной казни. Работники министерства считают, что лучше сообщать эти данные, чем подвергаться критике за секретность, особенно когда большинство граждан поддерживают сохранение казни.
Для японцев этот шаг – существенное «продвижение в малом и подготовка почвы для прорыва в большом», как упоминалось выше. Хатояма намерен добиться приведения в исполнение высшей меры без участия министра юстиции.
Необходимость расплаты
Дискуссия по проблемам применения смертной казни в Японии после этих мер Хатоямы вновь активизировалась. Так, Нагасэ, ныне депутат парламента, в статье в газете «Асахи» отверг критику Японии в мире в связи с ее отказом ввести мораторий на смертную казнь. По его мнению, «нет абсолютного критерия для принятия решения – сохранять или нет смертную казнь как вид наказаний». Нагасэ считает, что отказ от смертной казни в странах Европы – результат их исторического развития, Япония же «должна следовать подходам своего населения, основанным на собственной истории и культуре». Японцам свойственно глубокое убеждение в том, что за «ужасные преступления нужно платить жизнью». Именно этот тезис при опросах общественного мнения наиболее упоминаем среди причин, по которым люди поддерживают сохранение смертной казни.
«Платить жизнью» у японцев принято не только за ужасные преступления. Не по законам, а по традиции японцы платят своей жизнью нельзя сказать за преступления – просто за потерю лица перед обществом. Кроме японцев, в культурах каких народов можно встретить такое явление, как харакири? А ведь это та же смертная казнь, только приговор человеку выносится не судьями, а им самим. В послевоенные годы последнее, видимо, харакири по полному ритуалу совершил в 1970 году ныне самый популярный за рубежами Японии писатель Юкио Мисима после неудачной попытки организовать государственный переворот.
Традиция самостоятельного ухода из жизни после «потери лица» сохраняется в Японии и в наши дни. В мае прошлого года министр земледелия, лесоводства и рыболовства Японии Тосикацу Мацуока покончил с собой за несколько часов до допроса в парламенте по поводу финансовых злоупотреблений. Скорее всего дело бы кончилось отставкой и небольшим сроком заключения, возможно, даже условным. Это последний, но далеко не единственный пример из практики высших эшелонов власти в Японии. Ежегодно в стране регистрируется около 30 тыс. самоубийств, и многие из них совершаются в связи с возложением на себя вины перед обществом. Несколько лет назад два бизнесмена средней руки почти одновременно выбросились из окон своих номеров в гостиницах. В записках они просили прощения у рабочих и служащих своих компаний и членов их семей за те трудности, которые возникли у них в связи с потерей работы.
Парламентское безволие
Факты говорят, что обвинения японцев в жестокости в контексте наказаний за уголовные преступления вряд ли справедливы. По официальным данным, на конец 2004 года, при общем населении страны 127 млн. человек, в тюрьмах отбывали наказание 64 047 человек, из них пожизненное заключение имели 1352 человека. При этом при любом сроке заключения, в том числе и пожизненном, возможно досрочное освобождение. По подсчетам журналистов, в Японии в среднем продолжительность заключения не превышает года.
Обвинять в жестокости можно те страны, где казни имеют целью запугать потенциальных преступников. В Японии же казни до недавнего времени проводились без огласки. Объяснялось это тем, что сообщение «вызовет шок у других осужденных и членов их семей». Что касается метода приведения в исполнение смертного приговора, то он не меняется с 1873 года. Японцы вообще с большой осторожностью вносят изменения в Уголовный кодекс. Нынешний вступил в силу в 1908 году, и большинство его статей уже век остаются без изменений. Даже после войны из него были убраны лишь положения, носившие политический характер.
Правда, в ходе прошедшей дискуссии, пусть и как проблема второго плана, обсуждалась возможность отмены смертной казни и замены ее пожизненным заключением. Это старая тема. С 1956 года инициативные группы, по некоторым подсчетам, более 15 раз безуспешно пытались побудить правительство использовать право законодательной инициативы и внести такой законопроект на обсуждение парламента.
Проблема здесь опять-таки в том, что согласно японскому законодательству осужденный на пожизненное заключение может подать прошение о помиловании уже через 10 лет пребывания за решеткой. В результате, по данным Министерства юстиции, к 1977 году приговоренные к пожизненному заключению фактически в среднем были за решеткой 16 лет, к 1999 году – 21 год. Ясно, что это далеко не пожизненное заключение.
Поэтому в дискуссии сторонники отмены смертной казни выдвигали тезис о необходимости замены смертной казни «пожизненным заключением без права на досрочное освобождение». Но даже на это у японских парламентариев силы воли не хватает по уже знакомой причине: Япония – демократическая страна и депутаты выражают волю избирателей.
@темы:
смертная казнь,
уголовщина,
Япония